| Влияние негативных родительских посланий на сценарии жизни детей |
|
| Автор: Иванова У. В., Соколова Е. В. |
|
В исследованиях Э. Берна, К. Штайнера и др., посвященные родительскому и сценарному программированию рассматриваются негативные послания родителей своему ребенку (инъюнкции и контринъюнкции), являющиеся программирующими в первые семь лет жизни ребенка и лежащие в основе патологических решений. Инъюнкции – это неосознаваемые послание эго-состояния «Дитя» родителей, когда они эмоционально, по-детски хотят изменить поведение своего ребенка. Часто такие инъюнкции содержат скрытые секреты, семейные тайны родителей. Такие послания передаются ребенку чаще невербально, через особое отношение, поведение родителей, специфическое эмоциональное реагирования или игнорирование потребностей ребенка. Схема передачи инъюнкции из эго-состояния взрослого, в эго-состояния ребенка.
1. Инъюнкция «Не… и т.д.» («не ходи без шапки, не бегай, не прыгай…») посылаются теми родителями, которые сами чего-то боятся и их страх переносится на собственного ребенка, лишая его возможности принимать решения, быть естественным, получать собственный жизненный опыт. Иногда эта инъюнкция может развиваться в случае появления в семье нежеланного ребенка. Родители, стараются не вспоминать это, и у них появляется чувство вины, которое компенсируется в чрезмерную заботу, гиперопеки, блокирующую собственную инициативу ребенка. Патологическое решение малыша, принимаемое в ответ на эту инъюнкцию, может быть описано следующим образом: «Я не могу решать, я не умею решать, я слабее ее, я ни когда больше не буду самостоятельно принимать решения. Меня всегда мучает кто-то». Естественно, что у такого ребенка будут трудности с принятием решения, выбором. Он так и не успевает психологически вырасти, стремиться найти тех, кто будет брать ответственность и заботиться о них, лишая свободы выбора и самостоятельности. 2. Инъюнкция «Не будь», «не существуй» посылается детям, которые нарушили жизненные планы родителей своим «несвоевременным появлением». Мама была вынуждена уйти в отпуск по уходу за ребенком и не получила образования… Отец вступил в брак по причине не планируемой беременности жены и теперь не доволен этим… И вот в разговоре с приятелями родители бросают фразы типа: «Все было бы по- другому в моей жизни (Лучше! Правильней! Приятней!!!), если бы не родился он…», «Если бы не ребенок, я бы сейчас и должность занимала высокую и деньги другие получала…». Самая страшная ситуация патологического программирования возникает когда ребенка видят причиной болезни, потери здоровья матери. В ответ на эти проносящиеся в воздухе послания, ребенок принимает одно из самых трагичных решений по поводу своей дальнейшей жизни, отношений с другими людьми. Оно часто носит характер суицидальных намерений: «Пусть я умру, но тогда вы будете меня любить». «Я затрону ваше сердце, даже если мне придется для этого умереть». 3. Инъюнкция «Не будь близок» возникает при ограниченности физических контактов в семье, осуждении стремления ребенка к физической и душевной близости. Родители редко касаются и друг - друга и ребенка. Негативно воспринимают его контакты с другими детьми (как физические так и духовные). Либо же в ситуации – потери близкого человека, если вдруг умирает родитель, добрая бабушка и пр. И тогда ребенок принимает решение: «Какой смысл вступать в близкий контакт, когда люди исчезают?» «Я не буду верить ни одному человеку, я ни когда не установлю близкие отношения, меня не будет интересовать секс, я буду один». В некоторых случаях из-за минимумов контактов, общения и позитива может возникнуть шизофрения. 4. Инъюнкция «не будь ребенком». Обычно направлена к старшим детям. Если старший ребенок наблюдает за младшим, то обычно уже к 7 годам становиться маленьким «взрослым». Ему каждый день твердят: «не плачь, ты же взрослый», «не играй, ты должен посмотреть за малышом» и пр. Детские проявления старшего рано блокируются, все вокруг воспринимают его как большого. И ребенок принимает патологическое решение для самого себя: «Я ни когда больше не попрошу тебя ни о чем, о себе я позабочусь сам, я буду заботиться о младших всю свою жизнь» 5. Еще одна инъюнкция «не вырастай» посылается матерью младшему ребенку, что бы он остался с ней именно как ребенок навсегда. Тоже обращение посылается долгожданному, часто единственному ребенку, когда были серьезные проблемы с его появлением на свет – проходили годы, а беременность все не наступала. Это послание блокирует взросление. Ребенка одевают как маленького, оберегают и опекают, не соответственно его возрасту, сюсюкаются с ним. Всячески подчеркивают, что маленьким быть хорошо, особенно у мамы под крылышком. И обычно под напором такого авторитета как родитель ребенок решает: «Хорошо я всегда буду маленькой, не сексуальной, я не умею решать, я слабее других, ни когда не буду самостоятельно принимать решения. Меня всегда мучает кто-то». 6. Инъюнкция «не будь собой» возникает в адрес детей родившихся с «неправильным полом». Когда родители ждали, мечтали, готовились к появлению мальчика, все их планы были о том, какой это будет чудесный малыш. Когда все вокруг уже было готово к мальчику, и голубая комната, и машинки и одежда, а родилась девочка. И тогда ее начинаю одевать как мальчика. Учить тому, как ведут себя «настоящие мальчики». Вместо кукол покупать машинки, и коротко стричь. Постепенно в голове у ребенка формируется решение: «Я докажу им что я так же хороша как и мальчик»; «Не смотря на то сколько я буду стараться я ни когда не смогу удовлетворить их полностью»; «На самом деле я мальчик, только выгляжу как девочка»; «Я ни когда не буду счастлива, мне всегда будет стыдно». 7. Занятые родители (и не важно чем они заняты, будь то работа или их собственная жизнь, проблемы и заботы) часто посылают ребенку инъюнкция «не будь здоровым». У них никогда нет времени обратить на ребенка должное внимание, когда он здоров и счастлив. Они пробегают, мимо потрепав его по вихрам, и убегают в свой, чужой для ребенка мир. И только когда малыш заболевает, они бросают все и остаются с ним рядом. Только тогда ребенок получает все внимание и заботу. И тогда, подсознательно, кроха решает быть больным, но быть с родителями. «Я сумасшедший, моя болезнь это единственное ценное, что во мне есть». Иногда это накладывает ограничения на использование своего тела, чувств. Контринъюнкции – это сужающее, ограничивающее послание, содержащее грубые культуральные стереотипы. В отличие от инъюнкций эти послания идут от Родительского эго-состояния мамы или отца ко всем эго-состояниям малыша. Схема передачи контринъюнкции из эго-состояния взрослого, в эго-состояния ребенка.
Контринъюнкции не являются чем-то скрытным, они произносятся вслух, причем таким тоном, который не терпит сомнений и возражений. Родитель уверен в своей правоте и отстаивает свою позицию. Такие фразы (драйвера) воспринимается ребенком как руководство к действию. Такие послания приводят к торможению, к снижению гибкости, критичность исчезает и в последующем ребенок также пытается управлять своим поведением, игнорируя желания, чувства и потребности организма. Примеры типичных ограничивающих посланий могут быть такими: - «Будь сильным» - «Трудись без устали» - «Будь совершенен» - «Спеши, торопись» - «Радуй меня» - «Будь осторожен…, аккуратен…, внимателен…» Иногда можно уловить подобные программы при анализе пословиц и поговорок, которые часто используются в семье, «вписаны» в наше сознание: - «Без труда, не выловишь рыбку из пруда» - «Терпенье и труд, все перетрут» - «Не потопаешь, не полопаешь» - Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь» - «Жизнь прожить, не поле перейти Смешанное послание. Некоторые послания могут, исходит от эго-состояния родителя «Дитя» или от эго-состояния «Родитель». Это нечто среднее между инъюнкцией и контринъюнкцией. Схема передачи смешанного послания из эго-состояний взрослого, в эго-состояния ребенка.
Обычно эти послания касаются процессов чувствования и думанья. Они могут звучать как: - «Не думай», и тогда ребенок решает: «Я кретин, я не когда не смогу контролировать свое внимание», - «Не думай об этом», «не думай о том так, как ты думаешь» - «Я ни когда больше не попрошу тебя ни о чем, о себе я позабочусь сам, я буду заботиться о младших всю свою жизнь». - «Соглашайся со мной» - «Я не прав, всегда права мама, нужно ее слушаться и все будет хорошо» - «чувствуй как я…» (обычно звучит как: «надень кофту, мне холодно!») – «То, что чувствую я не верно» Инъюнкции и контринъюнкции постоянно витают вокруг ребенка, и он должен принять, т.е. поместить внутри себя инъюнкции и контринъюнкции, что бы действовать дальше. Конечно же, это происходит не всегда, но все же в большинстве случаев. Иногда ребенок принимает патологическое решения не в ответ на инъюнкции родителей, а в ответ на свои собственные инъюнкции. Не менее патологизирующим эффектом, по мнению профессора В.Е. Кагана, обладает психологическое насилие, типичное для многих отношений родителей и детей. Нередко сами того не осознавая, близкие люди начинают очень мягко внушать детям, что все что они делают, говорят, советуют - это для их же блага. Трудно заподозрить манипуляцию во фразах типа «я же тебе добра хочу, поэтому ты должен …», «Ты еще совсем ребенок, послушай, что говорят старшие…», «Для твоего же блага лучше…» и прочее. Замечательную иллюстрацию такой манипулятивной любви дал в своей книге «Голоса» В.Маканин. «Если же говорить о днях за днями и представить себе, какие же они такие и как выглядят – любящие нас, - то каждый может нарисовать свою картинку с сюжетом. Нужно только на время уподобиться, например, жар-птице: не сказочной, конечно жар-птице, а обычной и простенькой жар-птичке из покупных, у которой родичи и любящие нас люди выдергиваю яркие перья. Они стоят вокруг тебя и выдергивают. Ты топчешься на асфальте, на серой и ровной площадке, они топчутся тоже и проделывают свое не спеша, - они дергают с некоторым перерывом во времени, как и положено, впрочем, дергать. По ощущению это напоминает укол, но не острый, не сильный, потому что кожа не протыкается и болевые ощущения возникают как бы вовне. Однако прежде чем выдернуть перо, они тянут его, и это больно, и ты весь напрягаешься и даже делаешь уступчивые шаг-два в их сторону, и перо удерживается на миг, но они тянут и тянут, - и вот пера нет. Они его как–то очень ловко выдергивают. Ты важно поворачиваешь жар-птичью голову, попросту говоря, маленькую, птичью, куриную свою головку, чтобы осердиться, а в эту минуту сзади вновь болевой укол и вновь нет пера, - и теперь ты понимаешь, что любящие стоят вокруг тебя, а ты вроде как топчешься в серединке, и вот они тебя общипывают. - Вы спятили, что ли! – сердито говоришь ты и хочешь возмутиться, как же так – вот, мол, перья были; живые, мол, перья, немного даже красивые, - но шутка в том, что к тому времени, когда ты надумал возмущаться, перьев уже маловато, сквозь редкое оперение дует, чувствуется ветерок, холодит кожу и оставшиеся перья колышутся на тебе уже как случайные. «Да что же вы делаете?» - озлено выкрикиваешь ты, потому что сзади вновь кто-то выдернул перышко, сестра или мать. Они не молчат. Они тебе говорят, они объясняют: это перо тебе мешало, пойми родной, и поверь, оно тебе здорово мешало. А сзади теперь подбираются к твоему хвосту товарищи по работе и друзья... Тебе вдруг становится холодно. Достаточно холодно чтобы оглянутся на этот раз повнимательнее, но когда ты поворачиваешь птичью свою головку, ты видишь свою спину и видишь, что на этот раз ты уже мог бы не оглядываться: ты гол. Ты стоишь, посиневшая птица в пупырышках, жалкая и нагая, как сама нагота, а они топчутся вокруг тебя и недоуменно переглядываются: экий он голый и как же, мол, у него в жизни так вышло. Впрочем, они начинаю сочувствовать и даже соревноваться в сочувствии – кто получше, а кто поплоще, они уже вроде как выдергивают собственные перья, по одному, по два, и бросают на тебя, как бросают на бедность. Некоторые в азарте пытаются их даже воткнуть тебе в кожу, врастить, но дарованное крыло повисает боком, криво, оно крениться, оно топырится, и в итоге не торчит, а кое-как лежит на тебе... Они набрасывают на тебя перья, как набрасывают от щедрот, и тебе теперь вроде бы не голо и вроде бы удобно и тепло – все же это лучше, чем ни чего, все же сегодня ветрено, а завтра дождь; так и живешь так, и идет время. Но вот некая глупость ударяет тебе в голову, и ты, издав птичий крик, начинаешь судорожно выбираться из-под этой горы перьев, как выбираются из-под соломы. Ты хочешь быть, как есть, и не понимаешь, почему бы тебе ни быть голым, если ты гол. Ты отбегаешь чуть в сторону и голый, в пупырях, поеживаясь, топчешься, дрожа лапками, - а гора перьев, играющая красками и огнями, лежит сама по себе, - ты суетишься по одаль, и вот тут они бросают все на тебя и душат, как душат птицу в пупырях, голую и посиневшую, душат своими руками, не передоверяя этот труд ни кому; руки их любящие и теплые; ты чувствуешь тепло птичьей своей шеей, и потому у тебя возникает надежда, что душат не всерьез, - можно и потерпеть. Конечно, дышать трудно. Конечно, воздуха не хватает. Тебе непременно необходимо вздохнуть. Твоя куриная башка дергается, глаза топорщатся, ты делаешь натужное усилие и еще усилие, - вот, наконец, воздух все же попадает в глотку. Но, увы, с другой стороны горла: они, оказывается, оторвали тебе голову». Таким образом, существует прямая зависимость осознаваемых и неосозноваемых родительских посланий, отношений в семье и будущими сценарными программами, принимающимися детьми на уровне патологических решений.
1. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры.- СПб., 1992.
|
